Фанагория – во второй половине V – начале IV в.до н.э.

Материалы участка Фанагорийского городища – «Южного города» позволили не только прийти к выводу, что со второй четверти V в. до н.э. территория города существенно расширилась, но и что вплоть до конца того же столетия (когда Фанагория подверглась разрушениям) город жил вполне благополучно, не считая того, что в третьей четверти V в. до н.э. были построены городские оборонительные стены. Картина, выявленная раскопками в центральной части городища на площади 900 м2 в последние годы («Верхний город»)1, заметно расходится с той схемой, которая была предложена для юго-восточной окраины. Это несоответствие ситуаций, обнаруженное на двух значительных по площади участках городища, не только требует осмысления, но весьма интересно в методологическом плане: в какой мере выводы, полученные на сравнительно обширных раскопах (но все-таки довольно скромных в сопоставлении с площадью всего памятника, более 60 га;) пригодны для исторических обобщений.

Главное различие сравниваемых районов городища заключается в том, что южная окраина Фанагории во второй половине V в. до н.э. характеризуется мощным и насыщенным разнообразным материалом и строительными остатками удовлетворительной сохранности, слоем, а в центральной ее части таковые почти отсутствуют (даже разрозненных находок мало). Более того, в тот период (вторая четверть V в. до н.э.), когда южная окраина начинает активно застраиваться (постройки перекрывают и часть раннего некрополя), на исследованном в центре участке практически единовременно (70-е годы V в. до н.э.) прекращается жизнедеятельность сооружений1, построенных на слое разрушений примерно рубежа VI и V вв. (в слое разрушения этих объектов в ряде случаев фиксируются следы огня и находки бронзовых наконечников стрел). Тогда же (или несколько позднее, но в пределах второй четверти V в. до н.э.) котлованы подвалов и хозяйственные ямы были засыпаны на всей площади к востоку от сравнительно мощной (1,1 м) стены на каменном основании, расположенной у западной границы раскопа, которое северным краем было положено на каменный же фундамент многокамерного дома, сгоревшего в сильном пожаре (на полах одного из помещений остались запасы зерна). Ситуация напоминает синхронные обстоятельства из жизни других боспорских городов (Тиритаки и Мирмекия), расположенных, правда, на противоположном берегу Киммерийского Боспора с напольной стороны от оборонительной стены площадь освобождается от застройки, при ее сооружении в качестве элементов фортификации используются гражданские постройки. Вплоть до середины следующего столетия, когда на этой площади (прямо по центру раскопа) возводится монументальное общественное здание, следы жилой или хозяйственной деятельности почти не прослеживаются.

Если допустить, что в 470-х годах до н.э. исторический центр Фанагории подвергся вражескому нападению, то каким образом совместить с этим «процветание» (в целом, все-таки несколько более позднее) южной окраины? Прежде, чем рассуждать на эту тему, необходимо сделать важные стратиграфические замечания, которые могут иметь отношение к сохранности слоев второй половины V – первой половины IV вв. до н.э. на «Верхнем городе». При нивелировке поверхности для строительства упомянутого общественного знания срывались подстилающие слои: в южной половине площади – до материка (в районе южной стены – и ниже его поверхности) или (на уровне подошвы северной части стен) до горизонта второй четверти V в. до н.э. (слои и строительные остатки предшествующего периода сохранились на понижающихся к северу и востоку от указанной линии склонах холма). Таким образом, можно было бы допустить, что строительные остатки и слои интересующего нас периода были полностью уничтожены при подготовительной стадии строительных работ во второй четверти IV в. до н.э. Однако едва ли это объяснение можно принять как достаточное для почти полного отсутствия заглубленных в слой и материк объектов соответствующего периода2. В данном случае можно только предполагать, что функциональное использование исследованной площади в данный период, в отличие от предшествующего и последующего (конец римского и в раннесредневековый периоды) времени, не предполагало тех форм хозяйственно-бытовой деятельности, которые имели следствием рытье ям и подвалов, или же, что отчасти это связано с обустройством общественной канализации3 и в целом с налаживанием высокого уровня городской организации («жилищно-хозяйственного комплекса»).

В целом, такое рассуждение справедливо в отношении периода жизни данного района, начавшегося примерно с 70-х годов IV в. до н.э. Но в отношении того периода, который нас сейчас интересует, оно имеет сугубо умозрительный характер, поскольку никаких реальных следов ни жилых, ни общественных построек данного отрезка времени не было обнаружено. Таким образом, нам остается только предполагать, что по тем или иным причинам площадь к востоку от линии стен оставалась в целом свободной от застройки или хозяйственного использования. Позднее, как уже было отмечено, здесь формируется общественный городской центр (вернее, его часть).

Примечательно, что постройки общественного характера (300, наряду с жилыми и хозяйственными, в том числе – ремесленными сооружениями) на данной площади имелись и в предшествующий период, точнее, до рубежа VI–V вв. до н.э., после чего на этом месте сооружаются постройки с подвалами. В то же время, на той площади, где в 70-х годах IV в. до н.э. было построено общественное здание, никаких следов жилой и хозяйственной деятельности этого периода нет. Поскольку невероятно предположение, что постройки с подвалами к востоку, западу и северу от этой площади были сооружены вплотную к стенам предполагаемого общественного здания, невозможно допустить и то, что это предполагаемое здание могло быть полностью уничтожено при нивелировочных работах 70-х годов IV в. до н.э. Таким образом, получается, что значительная площадь, по крайней мере, в центре раскопа «Верхний город» была зарезервирована для определенных городских нужд.

Возвращаясь к сопоставлению выявленных ситуаций в двух разных районах городища, мы, по-видимому, должны сделать вывод, что в центральной части города, после того, как примерно в 470-х годах V в. до н.э. произошли события (вероятно, военного характера), обусловившие разрушение построек с подвалами, их засыпку и сооружение оборонительной линии, участок к востоку от нее на протяжении второй половины V – первых десятилетий IV вв. до н.э. оставался незастроенным, видимо, по фортификационным соображениям. Поскольку исследованная площадь («Верхний город») располагается в северо-восточном углу западной части верхнего плато Фанагории, отрезанной глубокой балкой от восточной части плато, вероятно, позволительно думать, что именно здесь (на акрополе) были сосредоточены общественные постройки, для защиты которых во второй четверти V в. до н.э. и были предприняты фортификационные мероприятия (напомню, что о городских стенах Фанагории, открытых археологически, можно говорить не ранее третьей четверти V в. до н.э.). Приведенное сопоставление наглядно иллюстрирует, сколь рискованно делать выводы исторического характера, основываясь на материалах раскопок только одного района античного города, полученных даже на значительных площадях, без учета особенностей исторического районирования.